Ричи Порт – таз и ключица. Герейн Томас – ключица и плечо. Роберт Хесинк – позвоночник. Рафал Майка – множественные ушибы и ссадины. Мануэле Море – лопатка и пневмоторакс. Для всех 9 этап «Тур де Франс» стал последним.
Аргумент «есть глаза и тормоза», намекающий на то, что во всех своих бедах гонцы виноваты сами, справедлив. Отчасти. Все, кто ездил групповые гонки хоть когда-нибудь, прекрасно знают: в пачке всегда найдется несколько таких, у кого в боевом угаре напрочь отключаются все контролирующие механизмы (в мирной жизни они могут при этом казаться вполне адекватными людьми). И в этому угаре они готовы сгубить себя и любого из окружающих. Как раз для них спорт – сублимация не вытравленных эволюцией инстинктов бесконтрольной агрессии. И они попрут напролом. А остальные – следом. Не-из-беж-но! Несмотря на то, что у большинства и глаза, и тормоза на месте, страх упустить победу, позицию, пять секунд и т.п. захлестнет все остальное. И те, кто прокладывает и утверждает трассу, прекрасно об этом знают (есть, конечно, среди них эффективные менеджеры, которые никогда не прикалывали к спине номер, но рядом с ними обязательно имеются и бывшие профессиональные гонщики). Так что вся эта аргументация – чистое лукавство. Все отлично понимают: такие трассы, особенно в плохую погоду, которая может накрыть всегда – прямая провокация падений и травм. И трудно не предположить, что иногда «мясные» участки вставляются в гонку сознательно. Касса на сегодня – абсолют любого мероприятия. Обратили внимание – как нынче смакуют мучения упавших спортсменов – крики Мануэле Мори из всех колонок стереосистемы, перенасыщенные по цветам и максимальные по разрешению фото Ричи Порта на носилках (все раны должны хорошо «прочитаться» в кадре)? Режиссер держит картинку и не меняет план, и как-то это уже и не вызывает споров об этичности и уместности, хотя года четыре назад они вспыхнули бы на несколько дней. И дело тут не в спорте. Причины, мне кажется, ясны каждому думающему человеку, видящему картину мира в целом. А в зрительской аудитории немало наследников тех, для кого единственным настоящим спектаклем была публичная казнь. И они готовы платить – хоть какая-то замена «яркому зрелищу».
Устроили ли такой «отбор» на «Туре» намеренно? Не думаю. Они, наоборот, старались, чтобы все было хорошо. Полностью обновили асфальт на спусках, привезли этап «Дофине», чтобы гонщики могли пристреляться к трассе в гоночном режиме. Но не было учтено множество принципиальных моментов. Что свежий асфальт при определенных метеоусловиях может стать проклятием гонки. Что он, неприкатанный, изрядно крошится. Что со склонов постоянно сыплются камни и почва. Может быть, понадеялись на французский «авось» - который ничем не лучше любого другого. И, конечно, участкам за 15 процентов на финишных спусках не место – это нужно раз и навсегда понять – не работают нормально колодки по карбону на таком уклоне и в таком режиме.
Я слышал много раз: «А вот раньше и дороги были дрянь, и никто с нами не церемонился – куда посылали, туда и ехали». Много чего было раньше. Например, войны, которые перемалывали миллионы людей и миллиарды судеб. Их мы тоже будем считать примером для подражания? Окопная психология явно не поможет решению подобных проблем. А то, что мы наблюдаем уже не первый год на «Туре» - выкашивание рядов фаворитов – это не особенность жанра. Это самая что ни на есть проблема и есть.
Лэнс вчера сказал: «Это не велогонки, это Мото GP. Если учесть, какое пятно контакта у 23-й трубки по сравнению с колесом мотоцикла и какова степень устойчивости велосипеда – вираж на 70 км/ч – это те же ваши 200 на мото». Мото GP?! Позволю себе не согласиться. Судьба подарила мне счастье пожить в мире этих гонок несколько лет. Да, это предельный риск и невероятные скорости. Но это и огромное искреннее желание всех, кто причастен к этому действу, свести все риски к минимуму и сделать их как можно более контролируемыми. Трассы с гравийными зонами безопасности и отбойниками из шин, медики и пожарные на каждом шагу, мобильная клиника, совершенная защитная экипировка, вплоть до подушек, спасающих шею и голову. Если кто-то начинает ездить с отключенными мозгами (а такие гонщики периодически появляются), он рискует сделаться изгоем. Они соревнуются жестко, но они постоянно чувствуют ответственность. Насколько это возможно в заданных реалиях, берегут себя и других.
А велоспорт ближе к ТТ на острове Мэн – Кэв не даст соврать. Мотогонки по дорогам общего пользования. Только еще с забытыми на них машинами, с толпами, которые смыкаются перед носом и перебегают дорогу в ста метрах перед пелотоном – и без какой бы то ни было защиты, кроме скорлупки шлема.
А вы видели, как спускался Якоб Фульсан? Великолепный мастер скоростного спуска – я убеждался в этом в реальности, без посредника в виде телемонитора. Один из лучших. На нижнем участке он отпустил тройку самых лихих, оставил просвет, чтобы увернуться, если кто-то ляжет под колеса. И дальше – как любят говорить мои коллеги из игровых видов спорта – зряче. А потом, на пологом, несколько оборотов педалей – и он снова в первом отрыве. У Якоба пару недель назад родился первенец (по родам слово не изменяется, насколько помню?). И у Якоба всегда включена голова. Пресыщенная публика зевает. Даже попкорн не в радость. Дамы кривят губки и морщат носики: «Какой-то он серьеооозный…»
Но все, что написано выше, сказано о профессионалах, о небожителях, коих на все человечество пару тысяч. А как обстоят дела с нами, земными, кто «гонялся, но не нагонялся», кто тренируется и выступает в мастерс, кто пришел в велоспорт из других видов или просто прикипел к нему в весьма сознательном возрасте? Нас уже миллионы. И что? Как ездим?
Вы стартовали где-нибудь ближе к первому карману большой гранфондо? Когда несколько тысяч участников начинают рубиться за позицию, как будто финиш – за ближайшим поворотом. С яростью того профессионала, которыму нужно срочно сделать хоть какие-то деньги, хоть куда-нибудь пробиться, потому что иначе – забросивший учебу, ничего не умеющий, социально не адаптированный – он окажется на обочине, и непонятно, как дальше жить. НИ ОДИН ИЗ НАС не находится в подобном положении! Тогда какого черта?! На первом же подъеме 90 процентов этих отчаянных ребят вывалят раз и навсегда. А пока их побелевшие глаза видят только колесо впереди идущего, в которое они вцепились зубами. И самое страшное – отпустить это колесо хотя бы на пару метров, оказаться на краю группы, открыться на перетяг. Потому что тогда сразу станет ясно, что человек недостаточно готов, что ему не хватает индивидуального хода. Я не буду расписывать, к чему ведет такая паническая давка – понятно и так. Так неужели невозможно выбрать гонку по силам, ехать ее в группе по силам, в конце концов – потренироваться, чтобы выйти на следующий уровень?
Мы говорим о том, что тренировки стали не менее, а то и более опасны гонок из-за озверения (или, наборот, впадания в анабиоз) некоторых из тех, которые садятся за руль. Таких не большинство, но тех, что есть, хватает с избытком: что ни день – то трагическая новость. Но давайте попробуем хотя бы сами себя не лишать надежд на долгую и счастливую жизнь в седле. Резать закрытые повороты серпантинов – нельзя! Достаточно шевельнуть любой свободной в данный момент извилиной и предположить хотя бы три ситуации: нетерпеливый «пилот» развозного фургона обгоняет вашего собрата-велосипедиста, едущего в гору; вираж проходят мототуристы (каждый второй из них испытывает искушение попробовать себя в роли Валентино Росси и укладывается в поворот на половину встречной полосы); наконец, на шоссе вышел местный льюисхэмилтон – он вообще любой выезд превращает в Гран-при Монте-Карло. Каждый из трех вариантов – потенциальный смертный приговор. Ехать группой по городу без сопровождения – нельзя!! Валить к невидимой и неведомой самому цели через стоп-линии и на красный свет – нельзя!!! И так далее – каждый легко пополнит этот список.
Я удивляюсь долготерпению высших сил – статистика трагедий, учитывая частоту и степень самоубийственности такого поведения на дороге, пока довольно скромна. Но сказано же – не искушай.
Получайте великое удовольствие от этого чуда под названием велосипед. Хочется, чтобы все возвращались домой живыми и невредимыми, щедро делясь с близкими энергией и радостью. Для этого нужно так мало – просто раз и навсегда оставить голову в режиме «включено».
Сергей Курдюков
